Новости
- 20 апреля прошли очередные занятия следопытов отряда «ПЕТРОПАВЛОВЦЫ» при Петро-Павловском соборе города Симферополя
- 22 Апрель 2024
- Арт-группа LARGO - 95 Псалом. Петропавловский собор г. Симферополя
- 21 Апрель 2024
Объявления
- Освящения вербы в нашем соборе
- 25 Апрель 2024
- Освящения куличей в нашем соборе
- 24 Апрель 2024
Александр Панкратов-Черный: «Помню, как в первый раз воззвал ко Господу»
Народный артист России – о чудесах в своей жизни, о трудностях профессии и о лучшей сыгранной роли
– Александр Васильевич, ваши дедушка и бабушка происходили из верующей семьи, но были репрессированы в 1920-е годы. Ваша мама родилась в ссылке в Алтайском крае, вы тоже. Как во времена вашего детства относились к верующим?
– Веру в то время скрывали. Икон в доме не было, но, помню, в передней висел портрет Сталина. Дедушка, бабушка и мама перед обедом, ужином или отходя ко сну, крестились на него. Но когда мне было четыре года, Сталин умер. Дед вбежал в избу, сорвал портрет Сталина, сломал раму о колено и начал креститься. Мы смотрим – оказывается, за портретом Сталина стояла большая, деревянная, старинная родовая икона Николая Угодника…
– Когда и где вас крестили?
– На окраине деревни в землянке жил скрывавший свой сан священник. Он тоже был сослан. Дома у него икона стояла, было и самодельное кадило, свечечка, которую он своими руками слепил из пчелиного воска. Там меня тайно и крестили, когда я был еще младенцем. Родился я недоношенным, семимесячным. Все думали, что умру, а потому и крестили после рождения. Когда таинство совершилось, мама упала на пол и заплакала: «Дай Бог, чтобы жил и жил». Мне думается, Господь маму услышал. Во время таинства на меня надели крестик моей бабушки, который она привезла из Петербурга. Окрестили и спрятали крестик, потому что с ним нельзя было ходить. Когда вырос, надел его и до сих пор ношу с благодарностью.
– Так когда же вы узнали о том, что крещены?
– В конце 1960-х, когда я работал в Пензенском драматическом театре. Мама приехала ко мне в гости, привезла мне тот самый крестик. Мне было уже 19 лет…
– Что вы тогда почувствовали?
– Просто надел крестик. Осознанная вера приходит, когда человек уже благоразумен. Иногда это случается в раннем возрасте, иногда в позднем. Лично я помню, как в школе первый раз позвал Господа. Хулиган воткнул мне в область сердца заточку-спицу. И в тот момент я сказал: «Господи!»... и остался живой. Профессор Вячеслав Смирнов, когда посмотрел рентген, вымолвил: «Ты в рубашке родился». В трех миллиметрах от сердечной сумки прошла спица.
– Когда вы впервые попали в церковь?
– Это было в Пензе. Артист Александр Краснов попросил меня пойти с ним на похороны священника, который с ним дружил. Церковь была бедная, но хоронили священника со всеми почестями. Я тогда впервые задумался: какая уважительность к прощанию с человеком! И потом много думал об этом. Уважительность при прощании – обряд твоего личного очищения перед тем, кто умер. Провожая усопшего, очищаешься сам. Ты прощаешь ему грехи, и вместе с тем признаешь свои и каешься. Великое дело!
– У вас есть постоянный духовник?
– Да, митрополит на покое Владимир (Котляров). А до этого духовником у меня был митрополит Питирим (Нечаев; † 2003). Познакомились мы примечательнейшим образом! Я жил тогда на Тверской улице, и из окна моей квартиры был виден храм Воскресения Словущего в Брюсовом переулке. На сороковины по маме пришел туда свечку поставить. Помолился и сижу на скамеечке перед алтарем. И вдруг голос с небес: «Молодой человек, что это вы тут расположились?» Поднимаю глаза – митрополит Питирим. Я встаю: «Простите Христа ради, вот, присел». А он меня спрашивает: «Силы в ногах нету, что ли?» Вот так мы познакомились. И он стал моим духовником. Я ему все рассказывал, каялся во всех грехах. Он меня часто костерил. Знаете, бывает, тебя наказали, и ты уходишь оскорбленным и униженным. А после встречи с ним я уходил, наоборот, освобожденным.
– Ходил ли митрополит Питирим на ваши спектакли?
– Нет. Мне кажется, он не посещал театр. Но он меня благословил, когда я хотел снимать фильм по роману Евгения Носова «Усвятские шлемоносцы». У меня не получилось воплотить в жизнь этот проект. Но я считаю, что это великое произведение о первых днях Великой Отечественной войны – богоугодное. В нем показана Святая Русь. Сцена беседы в избе – это же своеобразная Тайная вечеря. Это размышление о том, кому идти Русь защищать. Не компартия послала народ Родину защищать, а Бог, сердечность русского народа.
– Ощущаете ли вы влияние веры на вашу профессию, на процесс работы над ролью? Помогает ли она вам?
– Вера не помогает, вера тебя призывает. Вера – это подвиг. Работая над ролью, я тружусь над человеческим характером. Иногда задумываюсь: этот персонаж верующий или нет? Ведь этот момент очень важен для понимания образа. Недавно в 12-серийном остросюжетном детективе «По законам военного времени» сыграл одну из самых моих интересных ролей – потерявшего жену и дочь оберегающего ребенка шофера Федоренко. В кадре я перекрестился всего однажды, но когда смотрю этот фильм, чувствую, что сыграл глубоко верующего человека.
– Как ваш сегодняшний духовник митрополит Владимир относится к профессии актера?
– Он глубоко уважает людей искусства. Как и присно-памятный владыка Питирим, он считает, что мы несем людям истину, доброту, человечность. Я посвятил митрополиту Владимиру стихотворение:
...А после на Невский, в Казанский собор,
Молиться и каяться. Старец Владимир
Тишайшей молитвой прервет разговор
И с душ окаянных грехи наши снимет.
Газета "Православная Москва" №03 (616) февраль 2017 г.
Назад к списку